— Я не могу отвести её к людям королевы, — сказал Маркус.

— Я знаю, — ответил Мастер Кит.

— Я больше никому не говорила, — сказала Опал. — О богатствах девочки банкира, знают лишь те, кто знал об этом и раньше.

— Если только твои друзья, те что плавают сейчас в океане, не рассказали об этом кому-нибудь ещё, — заметил Маркус.

— Если только так, — признала Опал.

— Похоже что у нас только два варианта, Капитан. Тебе не обратиться к официальному правосудию. Либо Опал свободно уходит, либо нет.

— Это правда, — согласился Маркус.

— Мне бы очень хотелось чтобы ты позволил её уйти, — сказал Мастер Кит. — Она уже потеряла свое место у меня, и мы помогли тебе замести следы. Ты ранен, но Ярдем Хейн нет. Ситрин цела. Я не говорю что вам не причинено вреда, но я надеюсь что здесь есть место для милосердия.

— Спасибо, Кит — сказала Опал.

Маркус бросил взгляд на небо. На востоке начали появляться первые проблески восхода. Звезды на небосводе высоко над ним все ещё сияли и сверкали, но самые тусклые из них уже пропали. Ещё больше исчезнут в ближайшие минуты. Ему рассказывали, что на самом деле, звезды были там всегда, только днем ты не можешь их различить. Тоже самое он слышал и о душах мертвых. И также не верил в это.

— Я должен быть уверен что она не будет преследовать нас снова, — сказал он.

— Клянусь, — сказала Опал, встрепенувшись от его слов. — Клянусь всеми богами, что я не буду больше пытаться.

Мастер Кит издал внезапный, болезненный звук, как будто кто-то нанес ему удар. Маркус сделал шаг к нему, но когда мужчина заговорил, его голос был чист и силен и невыразимо печален.

— О, моя бедная, дорогая Опал.

— Кит, — сказала она, и в том, как она это произнесла, была интимность, которая заставила Маркуса переосмыслить все, что он знал об этих двоих и об их прошлом.

— Она лжет, Капитан, — сказал Мастер Кит. — Мне жаль, но я даю слово, что это так. Если она сейчас уйдет, то только, чтобы вернуться опять.

— Ну тогда, — сказал Маркус, — Это проблема.

Тень по имени Опал развернулась и попыталась кинуться прочь, но Маркус преградил ей дорогу. Она хотела вцепиться ему в глаза и неумело попыталась ударить коленом в пах.

— Пожалуйста. Он ошибается. Кит ошибается. Пожалуйста отпустите меня.

Отчаяние и страх в ее голосе, побуждали его сделать шаг в сторону. Он был солдатом и наемником, а не беспощадным головорезом, убивающим женщин ради удовольствия. Он отступил на полшага назад, но опять вспомнил Ситрин, сидящую на кровати, подтянув колени к груди и встречающую мечи патрульных неловкой песенкой. Он поклялся защищать ее, сколько сможет. Не только, когда это было легко.

Он знал что должно случится дальше.

— Мне жаль, — произнес Маркус.

Гедер

Гедер, безусловно, знал, что фавориты Клина получали все самое лучшее, а таким как он доставались остатки. Степень же ущерба, однако, оставалась неясной. Он сидел на низкой софе, обитой шелком. Свет проливался из высоких окон на пол, как будто Бог опрокинул кувшин с молоком. Курильницы источали аромат ванили и зелени. Золото и драгоценные камни блестели на каминной решетке — их никогда не вырывали из гнезд и не запихивали в мешки. Даже пока солдаты Антеи еще не заняли нижних улиц, все понимали, что дом принца — в неприкосновенности. Не потому, что он принадлежал принцу, а потому что принадлежал Тернигану. А затем Клину. А теперь, что совершенно немыслимо, ему самому.

— Милорд протектор?

Гедер подскочил, будто его поймали на горячем. Домоуправителем был старый раб тимзинай, с когда-то темной, а теперь посеревшей и потрескавшейся чешуей. Сейчас он был одет в серое с голубым, — цвета Дома Паллиако, — или, по крайней мере, похожие настолько, насколько смог отыскать.

— Ваши советники ждут, сэр, — сказал тимзинай.

— Да, — ответил Гедер, теребя край своего черного кожаного плаща, который он принес с собой из старого жилища. — Да, конечно. Проводи меня.

Приказы доставили три дня назад. Лорд маршал отозвал Алана Клина в Камнипол, что привело в отчаяние одних и доставило удовольствие другим, но ни для кого не стало сюрпризом. Поразителен оказался выбор человека, которым Терниган его заменил на время, пока король Симеон не назовет постоянного правителя. Гедер прочел приказ не меньше десятка раз, проверил печать и подпись, и затем перечитал его опять. Сэр Гедер Паллиако, сын виконта Ривенхалма Лерэра Паллиако, был теперь протектором Ванаи. Он до сих пор держал приказ сложенным в мешочке на поясе как церковную реликвию: загадочную, потрясающую и очень опасную.

Первым, что пришло ему в голову, после того как схлынула волна недоверия, было, что Клин раскрыл предательство Гедера и таким путем отомстил ему. Когда он вошел в залу для переговоров, где люди Клина занимали все места, кроме одного впереди на возвышении, приготовленного для него самого, подозрения снова закрались в мысли Гедера. В животе заурчало, и он почувствовал, что руки дрожат. Казалось, его кровь стала жидкой как вода, когда он преодолел две ступени и опустился в неудобное представительское кресло. Когда-то комната служила часовней, и его окружили лики богов, в которых Гедер не верил. Неприязненные глаза уставились на него, лица в лучшем случае ничего не выражали, а в худшем являли собой крайнюю степень пренебрежения. Горстка сидений пустовала. Приверженцы Дома Клинов, которые предпочли уволиться и уехать за ним в Ванаи, вместо того чтоб служить новому порядку. Если бы он только мог уехать с ними.

— Лорды, — сказал Гедер. Его голос звучал несколько придушено. Он прокашлялся, прочистил горло и начал снова. — Милорды, вы уже, должно быть, прочли приказы лорда маршала Тернигана. Это, конечно, большая честь для меня, и я поражен также, как, уверен, поражены и вы.

Он усмехнулся. Никто больше не издал ни звука. Гедер сглотнул.

— Важно чтобы город не пострадал от беспокойств во время этой перемены. Я бы хотел, чтоб каждый из вас продолжал работу и следовал приказам, полученным от лорда Клина так, чтобы… Эмм… изменения, которые мы -

— Вы имеете ввиду те, из-за которых его отозвал Терниган? — вопрос задал Альберис Маас, старший сын Эстриана Мааса и племянник Фелдина, близкого соратника Клина.

— Прошу прощения?

— Приказы, — сказал молодой человек. — Те же, приказы, которые навлекли на лорда Клина немилость короны, — вы хотите, чтоб мы следовали им?

— Пока, — сказал Гедер. — Да.

— Смелое решение, милорд протектор.

Послышались подавленные смешки. Гедер ощутил прилив стыда, а затем злости. Он сжал зубы.

— Когда я прикажу что-то изменить, лорд Маас, я позабочусь, чтоб вы об этом узнали, — сказал он. — Нам всем придется работать, чтоб возвысить Ванаи из текущего беспорядка.

«Поэтому не переходите мне дорогу, или я заставлю вас отвечать за уборку водорослей из каналов», — подумал Гедер, но вслух не произнес. Молодой человек закатил глаза, но ничего не сказал. Гедер глубоко вдохнул, и медленно выдохнул через нос. Его враги сидели перед ним, глядя наверх. Люди с большим опытом, еще большими политическими связями, те кому не досталась власть, обретенная Гедером. По большей части они будут вежливы. Они будут говорить правильные вещи, хотя часто не тем тоном. В частных беседах, они будут трясти головами и смеяться над ним.

Унижение добавило пыла его ярости.

— Алан Клин провалился, — он не собирался ничего говорить, но швырял слова сквозь зубы, как пощечины. — Лорд маршал отдал ему Ванаи, а Клин его промотал. И каждый из вас был частью этого провала. Я знаю, вы собираетесь остаться тут, отпускать язвительные комментарии, и, закатывая глаза, убеждать друг-друга в том, что это чудовищная ошибка.

Он наклонился вперед. Щеки горели, но это была храбрость.

— Но, мои прекрасные лорды, позвольте мне разъяснить кое что. Я тот, кого выбрал лорд Терниган. Я тот, кого он выбрал, чтоб Ванаи, — сплошная проблема сейчас, — засверкал драгоценным камнем в короне короля Симеона. И я намереваюсь сделать это. Если вы предпочитаете ни во что не ставить меня и наш долг, скажите об этом сейчас, берите свои вещи и ползите на брюхе назад в Камнипол. Но уйдите с моей дороги!